x

В 1942 году корреспондент районки В.Руднева записала рассказ колхозницы сельхозартели им. Красной Армии Анны Степановны Забелиной о ее мучениях и о расстреле мужа.

В рамках проекта «Герой газетной полосы» Тульская областная научная библиотека опубликовала статью времен Великой Отечественной войны:
«Прочти, запомни, отомсти!
ФАШИСТСКИЕ ЗВЕРИ

Почти два месяца хозяйничали немецкие убийцы и разбойники в нашем районе. Они грабили и убивали ни в чем не повинных мирных жителей, насиловали женщин, жгли жилища колхозников. Фашистские людоеды хватали своими грязными лапами все без разбору. Они тащили сало и детское платьице, яйца и женский платок, валенки и детскую игрушку. Как звери, бросались на все, что только им попадалось под руку.
Их зверства особенно усилились при отступлении. Бешено врывались в дома, выталкивали людей на улицу и, вдоволь поиздевавшись, расстреливали. Жгли деревни.

Вот, что рассказывает колхозница сельхозартели им. Красной Армии, Апухтинского сельсовета, Анна Степановна Забелина, у которой немецкие звери расстреляли мужа и сожгли все дотла.

— В конце октября месяца прошлого года в нашу деревню пришли немцы. Наступила черная ночь. Эти разбойники и насильники начали издеваться над нами.

Обыкновенно в 6 часов вечера или ночью заходили в дом и заставляли топить печь, жарить им ворованных кур. Нажравшись начинали кричать «Матка, зломы!». Настелят на полу, чуть ли не до потолка и спят, как свиньи.

Дома я оставалась одна с маленькими детьми. Муж и старшие дочери дома не ночевали. Они скрывались от фашистских зверей. Бывало узнают, что немцы сегодня не ночуют, придут возьмут хлеба и опять уйдут. Трудно было мне с грудным ребенком. Как только он заплачет, так немцы орут: «Матка, вон!» и на дверь показывают.

Измучили они меня сволочи. Ни дня ни ночи покоя не давали.

А самое страшное началось при отступлении. Мы знали, что черная ночь должна была смениться ясным днем, нашим советским, родным днем. По суетливости немцев стали догадываться, что близко наши родные защитники.

Чувствуя свой бесславный конец, гитлеровские мерзавцы начали еще сильнее бесчинствовать. Муж мой, зная о приближении Красной Армии, чаще стал ночевать дома.

Группа отступающих немцев ворвалась к нам в дом. Они набросились на мужа и стали кричать: «Коммунист? Партизан?» заставили нас всех выйти на середину хаты и приказали раздеться, потом схватили мужа и прямо раздетого повели на улицу и все время прикладом по голове били. Вслед ха ним и меня выгнали. Заставили открыть амбар и тут-то случилось… — Анна Степановна замолкла. У нее на глазах появились слезы — Мужа моего расстреляли. Он лежал на снегу весь в крови. Бросилась я к нему, но проклятые звери отогнали меня и не дали принести его в дом.
Только на другой день принесли мы его в дом.

Хотели схоронить, но фашисты не дали. Пришли и разогнали приглашенных мною соседей. Осталась я одна с маленькими детьми. Немцы сперва стреляли прямо в окна, потом, вижу, хотят зажигать дом. Я бросилась к выходу. А один немец стоит у двери и не пускает. Дети плачут.

Не знаю, какими силами, но я кое как выскочила. Смотрю, а дом наш уже весь в огне. В доме остался и сгорел мой расстрелянный муж. Все сгорело дотла. В чем выбежали, в том и остались.

— Я обращаюсь к бойцам. — говорит товарищ Забелина, — и прошу их отомстить за наше горе. Беспощадно уничтожать гитлеровских бандитов. Ни днем ни ночью не давать им покоя. Везде и всюду настигать их пулей. Гнать и истреблять всех до единого.

В. Руднева