Как нацисты издевались над жителями Ростовской области

Оккупация Ростовской области началась с вторжения в ее пределы войск вермахта в начале октября 1941 года. 17 октября был захвачен Таганрог – второй по численности населения и значению город Ростовской области. Через месяц, 21 ноября, немецким войскам удалось овладеть областным центром Ростовом-на-Дону.

С начала января 1943 года в ходе Северо-Кавказской стратегической наступательной операции частями Южного и Северо-Кавказского фронтов под командованием генерал-полковника А.И. Еременко и генерал-полковника И.И. Масленникова началось освобождение территории Нижнего Дона. Ее продолжением стала Ростовская наступательная операция, в ходе которой 14 февраля части 28-й армии генерал-лейтенанта В.Ф. Герасименко из состава Южного фронта, которым командовал генерал-полковник Р.Я. Малиновский, во второй раз освободили Ростов-на-Дону. Но полностью освободить всю территорию Ростовской области советским войскам удалось только в конце лета 1943 года в ходе прорыва войсками Южного фронта генерал-полковника Ф.И. Толбухина Миус-фронта. Это произошло с освобождением Таганрога и западных районов области 30 августа 1943 года.

По планам немецкого командования, на территории от Азовского моря до АССР немцев Поволжья предполагалось создание отдельного рейхскомиссариата «Дон – Волга» (в немецких официальных документах Dongebiet – земли, примыкающие к Дону) с административным центром в Ростове-на-Дону. На пост рейхскомиссара Розенберг выдвигал Дитриха Кляггеса, главу правительства Брауншвейга. Затем эти территории было решено включить в состав рейхскомиссариата «Украина». Планировалось создать два новых генеральных комиссариата: «Донланд» (Donland; Донскую область) с центром в Ростове-на-Дону и «Волгаланд-Зюд» (Wolgaland-Süd; Южно-Волжскую область) с центром в Сталинграде, переименованном в Волгабург (Wolgaburg).

Вся полнота власти на оккупированной территории Ростовской области принадлежала немецким (в ряде населенных пунктов – румынским и итальянским) военным комендатурам – полевым (фельдкомендатурам) или местным (ортскомендатурам), а в районе боевых действий – непосредственно командирам соединений вермахта и союзных ему частей. Военные коменданты отвечали не только за традиционный для них круг вопросов – охрану территорий, расквартирование и снабжение войск вермахта и его союзников, обеспечение порядка, выполнение приказов командования. Они также вели контрразведывательную работу по выявлению советских диверсантов и враждебно настроенных к оккупантам лиц, насаждали собственную агентуру, проводили регистрацию населения и его мобилизацию на работы, организовывали сбор оружия и другого имущества, формировали вспомогательную полицию и гражданские административные учреждения.

ПУБЛИЧНЫЕ ДОМА ВМЕСТО БИБЛИОТЕК

Массовые расстрелы советских граждан, а в иное время – создание невыносимых условий существования, продолжались весь период оккупации Ростовской области.

Местные жители вынуждены были работать на нацистов поварами и уборщицами. Для немецких солдат и офицеров открылись публичные дома в Ростове-на- Дону, Таганроге и станице Кагальницкой. За любое проявление несогласия следовали расстрел или избиения плетью.

Хлебные карточки получали не больше 10–15 % жителей города. Дневная норма хлеба – 200–300 грамм, изготовленных из полусгоревшего зерна. Причем хлеб выдавался нерегулярно, с опозданием на три недели.

Электроэнергией и водой снабжались только немецкие воинские части и официальные немецкие учреждения.

Конфискацией культурных ценностей в оккупированных районах занимался оперативный штаб рейхсляйтера Розенберга. В нем были созданы особые штабы по направлениям: «Архивы», «История», «Изобразительное искусство», «Демография», «Наука» и др. Эксперты штаба указывали сотрудникам рабочих групп на то, что заслуживало отправки в Германию. Это были «особо ценные проявления народной культуры». Следуя данной политике, были уничтожены все культурные учреждения, разрушено все то, что было создано на протяжении многих лет в области культуры, народного здравоохранения и коммунального обслуживания жителей.

Комиссия по подготовке обвинительных заключений к Нюрнбергскому процессу, проводя расследование в Ростовской области, установила, что осенью 1942 года в Ростове-на-Дону сотрудники оперативного штаба рейхсляйтера Розенберга посетили все библиотеки и пометили заинтересовавшие их книги, многие книжные фонды были выброшены солдатами вермахта во дворы, на улицы и в помойные ямы. Нацисты сожгли Центральную научную библиотеку им. Карла Маркса с книжным фондом около 3 миллионов книг. Все остальные библиотеки города (около двух десятков) были свезены в три помещения, свалены в кучу и, как библиотеки, перестали существовать. Много ценных и уникальных книг, представлявших исключительную научную ценность, были уничтожены, сожжены или вывезены в Германию.

ГРАБЕЖИ И МИНЫ

Гражданское население оккупированных территорий подвергалось безнаказанным репрессиям и насилию со стороны любой военной и полицейской структуры, армии, СС, айнзацкоманд либо гражданской администрации. Деятельность оккупантов на территории Ростовской области осуществлялась как согласно директивам в отношении населения восточных территорий, полученным от немецкого командования, так и с учетом индивидуальных поведенческих особенностей отдельных представителей нацистов, их союзников и коллаборационистов.

В городах Ростове-на-Дону, Шахтах, Таганроге, Новочеркасске, Новошахтинске, Каменоломни, Сальске, Азове и в сельских районах области (Морозовском, Белокалитвенском, Мартыновском, Песчанокопском и др.) оккупантами были проведены массовые расстрелы мирных граждан.

Оккупанты врывались в квартиры и дома, грабили, выносили ценности, домашнюю утварь, угоняли скот. Свидетели отмечали, что в период оккупации войсками вермахта и его союзников города Новочеркасска происходили грабежи на улицах в вечернее время. Особенно в этом отличались румыны.

Уничтожение предприятий, разрушение общественных и жилых зданий происходило следующим образом: специальные немецкие командиры саперов, поджигателей и подрывников закладывали мины, взрывали здания и остатки от разрушения поджигали путем обливания бензином.

Уничтожение зданий производилось систематически, планомерно, по официальному разрешению коменданта города и городского бургомистра. Дома также подвергались разбору на топливо. Их населению предлагалось в течение двух часов покинуть свои дома и выселиться в сараи или просто на улицу. Иногда выселение совсем не предусматривалось, и под обвалами разрушенных зданий и предприятий погибли сотни людей.

КАРАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ

В конце декабря 1942 года фашистские власти учинили чудовищную расправу над мирным населением хуторов Грузино, Нагорное и Маркино Морозовского района. Воспользовавшись обычным в военное время фактором убийства двух немецких солдат во время перестрелки с нашей разведкой, немецкие власти направили в названные хутора карательную экспедицию из отъявленных головорезов и садистов.

26 по 27 декабря гитлеровская банда творила жуткую кровавую оргию над мирными, ни в чем не повинными людьми. В течение этих двух дней были замучены, расстреляны и заживо погребены 261 человек, в том числе и дети полутора лет и старики 95-летнего возраста.

КОЛОДЦЫ

Фашистские изверги согнали всех жителей хуторов, включая и детей, на площадь в хутор Грузино, которая была оцеплена. По приказу офицера мужское население в возрасте от 12 лет и старше было отделено и отведено к заброшенным колодцам-ямам. На глазах детей, жен и матерей гитлеровские людоеды приступили к казни невинных людей.

Палачи заставляли свои жертвы по одному ложиться в яму, палач унтерофицер дважды стрелял в лежачего, затем следующую жертву клали рядом с телом убитого, и снова 2 выстрела. Когда из убитых набрался полный ряд, по нему давали очередь из автоматов. Каждая новая жертва ложилась на тела убитых или еще стонущих. Так, ряд за рядом телами своих жертв немецкие людоеды заполнили 3 ямы, приказав затем накрыть эти ямы навозом, задушив таким образом десятки еще не умерших людей.

СЕМЕЙНЫЕ РАССТРЕЛЫ

Как разъяренная свора, мотались по хутору фашистские изверги с окровавленными автоматами, врываясь в дома, и истребляли целые семейства от малого до старого.

Так, в хуторе Маркино фашистские изверги расстреляли колхозницу Буркину Федосию Назарьевну, 38 лет, и ее трех девочек— Нюсю, 1,5 лет, Марусю, 5 лет, и Таню, 7 лет.

В хуторе Нагорное была расстреляна семья Валахтина Ильи Васильевича, 65 лет, его жена Наталья, 64 лет, дочь Юлия, 14 лет, сын Володя, 11 лет и 5 эвакуированных женщин. Убивая одиннадцатилетнего Володю Балахтина, палачи заявили, что расстреливают его за то, что он носит имя Владимира Ильича Ленина.

Фашистские изверги замучили деда Позднякова Андрея Сафроновича, 85 лет, и его внука Петра, 17 лет. Гладченко Вера Савельевна, желая спасти своего сына Анатолия, 15 лет, одела его в женское платье, но была расстреляна вместе с сыном.

Маркина Марфа Тимофеевна, 62 лет, просила отпустить 75-летнего глухого мужа, за что была расстреляна вместе с ним.

Гитлеровцы застрелили на кровати в хате 95-летнюю совершенно слепую Маркину Татьяну Тимофеевну.

СУМАСШЕСТВИЕ

Особенно надругались фашистские мерзавцы над сыном председателя Грузиновского сельсовета, больным туберкулезом Юрием Мирожниковым, 19 лет, нанеся ему 70 ран.

Эвакуированная 19-летняя девушка была изнасилована, после чего у нее вырезали груди, раздели до гола и выгнали на улицу. Лишившись ума от истязаний, она убежала за 7 км в город Морозовск.

Виктор Семенович Дохленко был принужден палачами идти на смерть со своим 6-летним сыном Митей. Подойдя к яме, мальчик сказал: «Папа, не клади меня в яму, я хочу жить». Отец ответил: «Я знаю, что ты хочешь жить, но лучше тебе умереть рядом со мной, чем мучиться среди этих зверей». С этими словами он положил сына в яму и сам лег рядом с ним.

Во время отступления нацисты использовали мирных жителей (стариков, женщин и детей) в качестве заградительного барьера против советских танков. Так было, например, в Ростове-на-Дону.

30 августа 1943 года Красная Армия сумела полностью освободить население Ростовской области от ужасов немецкого оккупационного режима.