История геноцида: “Бурое пятно на стене дома”

Василий Дмитриевич Петраков взял на себя огромную ответственность – вести народную борьбу с врагом во время нацисткой оккупации. Он возглавил Высокиничский партизанский отряд. Спустя 26 лет после войны собрался с мыслями и написал книгу «В лесу прифронтовом» – о создании отряда и о самой сети подполья. В нее он включил и личные воспоминания, и рассказы товарищей по оружию, и, конечно, документальные материалы. Книга вышла уже после смерти Василия Дмитриевича.

А еще Василий Дмитриевич оставил 12 марта 1948 года воспоминания о нацистских преступлениях над жителями сел и деревень Высокиничского района. В 81-ю годовщину освобождения Калужской области от немецко-фашистских захватчиков публикуем факты, описанные командиром партизанского отряда:

« …Ворвавшись в богатые колхозные села района, немецкие головорезы с первого дня стали чинить суд и расправу над оставшимся мирным населением и пленными красноармейцами и командирами. В первые дни своего прихода в район немцы сожгли 54 пленных красноармейцев и 71 были расстреляны, 11 мирных жителей были также живьем сожжены и 60 человек убито и расстреляно.

Захватив селенье Воронино Высоковского сельсовета, немцы согнали группу раненых красноармейцев, которых после допросов и издевательств, заперли в амбар, принадлежавший гражданину Котенко, облили горючей жидкостью и подожгли. Немецкие инквизиторы наслаждались мучениями обреченных, заживо горящих людей.

Шесть пленных красноармейцев в этом же селе немцы вывели из села, заставив бежать по полю к лесу и на глазах населения расстреляли из пулеметов.

Свой приход в селение Азарово и Белянки 19 октября немцы ознаменовали расстрелом перед населением 11 человек пленных красноармейцев и одного лейтенанта.

В селении Комарово Тростьевского сельсовета группа пленных красноармейцев была расстреляна лишь за то, что у одного из них был найден кусок немецкой карты.

В селении Тростье немцы подожгли дом, в котором находилась колхозница Романова Клавдия Андреевна и 2 грудных ребенка – Трусов Толя и Исаева Маня. Несмотря на плач и просьбы матерей вытащить детей из дома, немцы не разрешили никому подойти к горящему дому.

В селе Алтухово немцы расстреляли колхозника Соловьева Якова Степановича лишь за то, что в присутствии немцев хотел погреться на печке своего дома. Палашина Николая Петровича из этого же села расстреляли за то, что не дал немецкому офицеру топор.

Захватив селение Кременки немцы немедленно установили свои «новые порядки», с которыми не могли мириться колхозники. Колхозница Дарья Тарасовна Линушкина, в дом которой, как банда с большой дороги, ворвались немцы, никак не могла отвыкнуть от своих советских законов и примириться с законами устанавливаемыми немцами. Она не хотела на них работать и подчиняться их правилам. Пуля, выпущенная из немецкого пистолета, оборвала эту прекрасную жизнь.

В маленьком селе Ершово счастливо протекала жизнь семьи Дреминых. Григорий Михайлович Дремин продолжительное время работал председателем колхоза этого села. В 1940 году с постройкой в районе крахмального завода, был переведен на завод мастером. Жена работала в колхозе, получая от государства ежегодно по 2000 рублей пособие по многосемейности, дети учились. Пришли немцы и нарушили эту счастливую жизнь. Григорий Михайлович Дремин никак не хотел примириться с «новыми немецкими порядками». Немецкое командование действуя кнутом и «пряником» хотело сломить волю этого патриота и заставить работать на немцев, его вызвали в комендатуру, ему обещали деньги, продукты, награды, его допрашивали, ему угрожали, затем избивали и издевались.

После того, как все методы, присущие инквизиторам, были немцами использованы, а Григорий Михайлович не склонил перед захватчиками своей головы, рыжий офицер велел его раздеть, полураздетого на морозе его привязали к яблоне в саду, затем через несколько часов полузамерзшего тяжело ранили и еще живого, на глазах односельчан и семьи, закопали в яму.

В доме колхозницы Савостьяновой Веры Семеновны – матери трех детей из селения Тиньково, разместилась полевая немецкая почта. Сюда тащили награбленные у населения вещи, отсюда отправляли посылки, здесь банда гитлеровских разбойников устраивала свои кутежи. Когда под ударами наших войск враг начал откатываться, пьяная банда решила поиздеваться на Верой Семеновной. Она не стерпела издевательств, не стала кланяться в пояс своим палачам. Эти гнусные колбасники вытащили ее вместе с матерью Галкиной Степанидой Михайловной, приехавшей в 1941 году погостить к своей дочери из Москвы и застрявшей в районе, на улицу, поставили к стене своего дома и разрядили в них свои автоматы и сейчас, как жуткая память, свидетель немецких злодеяний, видно бурое пятно на стене дома от неповинно пролитой крови с зияющими посредине дырами от немецких пуль».

Добавим, что Калужская область была образована указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 июля 1944 года. Продолжительность оккупации её районов была не одинакова. Они были освобождены в ходе Московской, Ржевско-Вяземской, Орловской и Смоленской наступательных операций в декабре 1941 – сентябре 1943 годов.

«Новый порядок» утверждался варварскими методами. Любое неисполнение приказов новой власти каралось репрессиями. Запрещалось свободное передвижение граждан за пределы населенного пункта без наличия особого бланка-пропуска (на двух языках), выдаваемого местной администрацией. Вводился запрет покидать свои жилища в установленное время, обычно время наступления сумерек до зари, в противном случае – расстрел. Исключались без особого на то разрешения охота, вывоз дров из леса, лесопилок и др.

Населению категорически запрещалось проводить собрания, исключая сходки, созываемые органами самоуправления и утвержденные немецкими властями. Все публичные мероприятия были запрещены, за исключением похоронных процессий, религиозных шествий, но для их проведения необходимо было получить разрешение фельдкомендатуры или городского коменданта.

Школы и другие учебные заведения были закрыты оккупантами «до особого разрешения».

Для устрашения мирных жителей проводились карательные операции. Также карательные операции проводились для целенаправленного массового уничтожения мирных граждан.

Проявлением истребительной политики немецких захватчиков по отношению к населению оккупированной территории можно считать и организацию голода и доведение жителей захваченных поселений до полного разорения.