78 лет назад – 26 декабря 1945 года в Брянске начался открытый судебный процесс по делу нацистских преступников, совершавших злодеяния на территории Брянщины.

В 1941-1942 годах войска нацистской Германии и ее союзников оккупировали значительную часть территории СССР. На оккупированных территориях имели место военные преступления: массовые убийства мирного населения, советских военнопленных, принудительный угон в Германию, уничтожение населенных пунктов и культурных ценностей.

В 1942-1943 годах в СССР была сформирована правовая база для предания суду иностранных военнослужащих за эти деяния и организован процесс сбора доказательств.

Уже 2 ноября 1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР была учреждена Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причинённого ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК), в задачу которой входил «полный учёт злодейских преступлений нацистов».

19 апреля 1943 года вышел Указ №39 Президиума Верховного Совета СССР «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников родины из числа советских граждан и для их пособников». Этот Указ стал правовой основой для всех открытых судебных процессов над иностранными военнопленными, в соответствии с ним в 1943 – 1949 годах в Советском Союзе прошли открытые судебные процессы в 21 городе.

В Брянске в конце декабря 1945 года перед судом предстали четверо немецких военнослужащих. Генералы, руководившие деятельностью подчиненных им немецких войсковых частей, карательных отрядов и органов местного управления: Генерал-лейтенант Фридрих Густав Бернгард, бывший комендант Корюка 532, комендант Брянска и Орджоникидзеграда с апреля 1942г. по середину августа 1943г. и Генерал-майор Адольф Гаманн, бывший комендант Орла, Брянска (с середины августа до 12 сентября 1943г.) и Бобруйска. Он попал в плен после бегства из Бобруйска, был участником «парада побежденных» и в составе 57 тысяч немецких военнопленных прошел по улицам Москвы летом 1944 года.

Ефрейторы были исполнителями и непосредственными участниками уничтожений населенных пунктов и расправ над населением: Карл Теодор Штайн, обер-ефрейтор 529 стрелкового полка, действовавшего на территории Орловской и Брянской областей и Мартин Адольф Лемлер, ефрейтор 134 пехотного полка, действовавшего на территории Брянской области.

До суда обвиняемые на Брянском процессе содержались в городской тюрьме №1 (сейчас СИЗО по ул. Советской) в одиночных камерах под круглосуточным наблюдением. Условия их содержания были следующими: ежедневно во внутреннем дворе тюрьмы были разрешены 15-минутные прогулки изолированно друг от друга и от других заключенных. Готовили им в отдельном котле, кормили 3 раза в день, ежедневно выдавали по 250г. белого хлеба и табак по необходимости. В камерах поддерживалась температура 17-18 градусов, было разрешено посещение бани и бритье. Для сравнения, советские военнопленные и мирные жители в лагере Дулаг 142 немцами содержались в завшивевших неотапливаемых бараках, их кормили баландой и хлебом пополам с опилками.

В рамках досудебного следствия, предшествовавшего процессу, обвиняемых неоднократно допрашивали, в том числе в Главном Управлении контрразведки СМЕРШ. С каждым из них работал отдельный следователь и переводчик. Основу доказательной базы составили акты ЧГК и свидетельские показания. В 8 томах уголовного дела – протоколы допросов около сотни свидетелей, в том числе пленных немцев.

Брянский процесс начался 26 декабря 1945г. и длился 4 дня. Процесс был открытым и наравне с проходившим в эти дни Нюрнбергским трибуналом, широко освещался в газете «Брянский рабочий». Проходил он в гарнизонном Доме офицеров. Судя по записке НКВД о реагировании населения на судебный процесс, почти все горожане поддержали обвинение и желали подсудимым самого строгого наказания. Так, например, гр. Корнеев, рабочий завода им. Кирова, заявил: «Суд знает, какого решения по делу от него ждет советский народ. Мы должны им отомстить кровью за кровь, виселицей за виселицу».

Председателем трибунала был генерал-майор юстиции Микляев, государственным обвинителем – военный прокурор округа подполковник юстиции Максимов, сторона защиты была представлена тремя адвокатами, в заседании участвовало 5 переводчиков.

У обвиняемых на руках были обвинительные заключения на немецком языке, в этот же день обвинительное заключение было опубликовано в «Брянском рабочем». В нем изложена общая характеристика нацистских преступлений и конкретные факты злодеяний и зверств, совершенных каждым обвиняемым: варварское истребление населения городов и сел, угон граждан на каторжные работы и разрушение населенных пунктов.

Подсудимые Штайн и Лемлер признали вину, Гаманн признал вину только в том, что отдавал приказ о принудительной посылке граждан на строительство оборонительных сооружений, а все остальные деяния, по его мнению, совершались войсками до приезда обвиняемого в Брянск. Бернгард вначале виновным себя не признал, затем признал свою вину только по трем пунктам: состояние немецких лагерей, привлечение гражданского населения для разминирования и отправка советских граждан в Германию.

Судебное заседание началось с допросов подсудимых. Первыми допросили ефрейторов.

Лемлера допрашивали о подрывах зданий, грабежах мирного населения, уничтожении партизан и мирных жителей, в том числе стариков и детей в населенных пунктах Зикеево, Жиздра и Брянск. Общий смысл его ответов: «Мы действовали согласно приказам», «гражданское население действует совместно с партизанами, поэтому их нужно убивать».

Штайна допрашивали о грабежах и сожжении деревень, расстрелах женщин, стариков и детей, закапывании заживо – все это делалось под видом борьбы с партизанами, но лично Штайн «не видел никаких партизан, это не борьба с партизанами, а борьба с мирным населением… я вынужден выполнять приказ…». По его словам, дивизия была боевая, но с Красной армией они не воевали, а грабили и убивали мирное население. Домой он отправил две посылки: одну с дамским платьем и галошами из-под Клинцов, вторую из Гомеля с фотоаппаратом.

Гаманн показывал о состоянии г. Орла, куда прибыл 8 июня 1942г., об организации военной комендатуры и строительстве оборонительных полос вокруг города. Установленный в городе варварский режим он называл выгодным «для немецкой армии и частично для гражданского населения», которому, например, запрещалось выходить во время авианалетов, а оборонительные сооружения население строило «для себя». По поводу установленного порядка Гаманн показал, что считает его преступным, но этот порядок был до него, а подсудимый лишь его сохранил. Прибыв в середине августа 1943г. в г. Брянск, тюрьму он принял уже пустой и за время нахождения в городе осудил только одного человека, укравшего теленка. Гаманн был комендантом Брянска и Орджоникидзеграда с 18 августа по 12 сентября 1943г., а с 6 октября 1943г. по 29 июня 1944г., то есть по день ранения и пленения – комендантом Бобруйской области. Об «исчезновении» половины населения Бобруйска, которое было расстреляно и сожжено, об использовании граждан в качестве «миноискателей» Гаманн так же, по его словам, не знал; об использовании детей 5-15 лет для переливания крови немецким солдатам он не подозревал и думал, что в Марьиной Горке находится дом отдыха.

Бернгард в период пребывания в Брянске имел, по его словам, две задачи: охрана территории (ж/д линий, дорог и борьба с партизанами) и обеспечение тыловых войск. Об огромной смертности в лагере военнопленных (Дулаг 142) ему ничего не известно. Разминирование дорог и полей путем боронования было личной инициативой Бернгарда, и, по его мнению, не представляло опасности для людей. В карательных операциях не участвовал, т.к. этим занималась орсткомендатура (которая, как и фельдкомендатура, подчинялась ему). Неоднократно его «ловили» на том, что он противоречит своим предыдущим показаниям и приходилось их зачитывать.

Затем суд приступил к публичным допросам свидетелей. Все они давали показания о зверствах оккупантов на предварительном следствии. На заседаниях было опрошено 27 свидетелей, которых вызывало обвинение: советские граждане, в том числе несовершеннолетние и немецкие военнопленные. В их показаниях многочисленные факты не просто убийств, а жесточайших расправ над мирными жителями и военнопленными в Орловской, Брянской и Бобруйской областях. Свидетели дали показания о казни учителей в Жуковском районе, подозреваемых в связи с партизанами, о массовых расстрелах в районе аэродрома, Лесных сараев и Судка в Брянске, о преследованиях еврейского населения, об угоне граждан и последующей торговле ими. Двое 13-летних жителей деревни Чичково Навлинского района Ваня Фомичев и Маша Гаридова рассказали о расстреле 43 мирных жителей, скрывавшихся в лесу. Был заслушан врач, показавший о намеренном отравлении немцами в Орле работников валяльной и жестяной мастерских ипритом для изучения последствий. Свидетельница Анастасия Харлапова показала, что отступая, немцы минировали не только промышленные, но и жилые здания и 18 сентября 1943г. при взрыве жилого дома завода им. Кирова погиб ее ребенок.

29 декабря суд преступил к прениям сторон. Гособвинитель Максимов запросил для всех обвиняемых смертной казни через повешение. Выступили адвокаты подсудимых. На вечернем заседании обвиняемые выступили с последним словом. Штайн и Лемлер признали свою вину, но уточнили, что выполняли приказы вышестоящего начальства. Гаманн не признал себя виновным в преступлениях, как это указано в обвинительном заключении, сознательно преступлений, по его словам, он не совершал. Бернгард также не признал себя виновным, потому что лично он не издал ни одного приказа об уничтожении людей.

Брянский суд признал подсудимых виновными и приговорил Гамана, Бернгарда и Лемлера к высшей мере наказания – смертной казни через повешение, а Штайна – к 20 годам каторжных работ.

До сих пор ведутся споры о месте казни немецких преступников. В уголовном деле имеется инструкция о порядке приведения в исполнение приговора, согласно которой это была незастроенная площадь по Ленинской улице (совр. ул. Фокина) против сквера им. Кирова (совр. сквер им. Тютчева). Виселица устанавливалась таким образом, чтобы своей шириной она была параллельна Ленинской ул. В 1941г. на этом месте предполагалось строительство центрального брянского кинотеатра.

Судебный приговор был приведен в исполнение 30 декабря 1945 г. в 15:00ч. при большом скоплении народа.

Всего в течение 1943 – 1949 гг. состоялись процессы по наиболее жестоким военным преступлениям в 21 городе пяти союзных республик. На них публично были осуждены 252 военных преступника.

Открытые суды в СССР над военными преступниками несли не только юридический смысл наказания виновных, но также политический и антифашистский. А юридически факт геноцида советского народа на Брянской земле был установлен спустя почти 80 лет – в июле 2022 г. Брянский областной суд признал преступления, совершенные нацистами и их пособниками в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. на территории Брянской области, геноцидом.

_________________________________________

Директор филиала ГКУ БО ГАБО – Центр документации новейшей истории Брянской области Анастасия Каратаева.

Фотографии из личной коллекции Павла Марченкова.